Курт Воннегут

– Все-таки удивительно мрачная религия!  – воскликнул я.

И я перевел разговор в область утопий и стал рассуждать о том, что могло бы быть и что еще может быть, если мир вдруг оттает.

Но Боконон и об этом подумал, он даже целый том посвятил утопиям.

Седьмой том своих сочинений он назвал: «Республика Боконона».

В этой книге много жутких афоризмов:

«Рука, снабжающая товарами кафе и лавки, правит миром». «Сначала организуем в нашей республике кафе, продуктовые лавки, газовые камеры и национальный спорт. После этого можно написать нашу конституцию».

Я обругал Боконона черномазым жуликом и снова переменил тему. Я заговорил о выдающихся, героических поступках отдельных людей. Особенно я хвалил Джулиана Касла и его сына за то, как они пошли навстречу смерти. Еще бушевали смерчи, а они уже ушли пешком в джунгли, в Обитель Милосердия и Надежды, чтобы проявить милосердие и подать надежду, насколько это было возможно. И я видел не меньше величия в смерти бедной Анджелы. Она нашла свой кларнет среди развалин Боливара и тут же стала на нем играть, пренебрегая тем, что на мундштук могли попасть крупинки льда-девять.

– Играйте, тихие флейты!  – глухо пробормотал я.

– Ну что ж, может быть, вы тоже найдете хороший способ умереть,  – сказал Ньют.

Так мог говорить только боконист.

Я выболтал ему свою мечту – взобраться на вершину горы Маккэйб с каким-нибудь великолепным символом в руках и водрузить его там.

На миг я даже бросил руль и развел руками – никакого символа у меня не было.

– А какой, к черту, символ можно найти, Ньют? Какой, к черту, символ?  – Я снова взялся за руль: – Вот он, конец света, и вот он я, один из последних людей на свете, а вот она, самая высокая гора в этом краю. И я понял, к чему вел меня мой карасс, Ньют. Он день и ночь – может, полмиллиона лет подряд – работал на то, чтобы загнать меня на эту гору.  – Я покрутил головой, чуть не плача: – Но что, скажите, бога ради, что я должен там водрузить?

Я поглядел вокруг из машины невидящими глазами, настолько невидящими, что, лишь проехав больше мили, я понял, что взглянул прямо в глаза старому негру, живому старику, сидевшему у обочины.

И тут я затормозил. И остановился. И закрыл глаза рукой.

– Что с вами?  – спросил Ньют.

– Я видел Боконона.

• Анджела настояла, чтобы я досмотрел фотографии до конца.…
• В это время в баре «Мыс Код», при отеле «Эль Прадо»,…
• – Значит, вы – Филипп Касл, сын Джулиана Касла,…
• Рваная рана погибели теперь разверзлась в нескольких…
• Я взглянул на небо, туда, где только что пролетела…
• Ньютон сделал к письму три приписки: «Р. S. Не…
• – Теперь тебе легче говорить со мной?  – спросила…
• На самолете из Майами в Сан-Лоренцо кресла стояли…
• Именно в этой мастерской надгробий я испытал свой…
• Секретарша доктора Брида стояла у него в приемной,…
• Наконец мы подъехали к замку. Он был приземистый,…
• – А есть такое вещество?  – спросил я. – Да нет же,…
• В помещении таможни аэропорта «Монзано» нас попросили…
• Ньют не написал, кто его нареченная. Но недели через…
• Я все еще сидел в баре с Ньютом, с Лоу Кросби,…