Курт Воннегут

Наконец мы убрали спальню «Папы» Монзано.

Но трупы надо было еще вынести на погребальный костер. Мы решили, что сделать это нужно с помпой и что мы отложим эту церемонию до окончания торжеств в честь «Ста мучеников за демократию».

Напоследок мы поставили фон Кенигсвальда на ноги, чтобы обезвредить то место на полу, где он лежал. А потом мы спрятали его в стоячем положении в платяной шкаф «Папы».

Сам не знаю, зачем мы его спрятали. Наверно, для того, чтобы упростить картину.

Что же касается рассказа Анджелы, Фрэнка и Ньюта, того, как они в тот сочельник разделили между собой весь земной запас льда-девять, то, когда они подошли к рассказу об этом преступлении, они как-то выдохлись. Никто из них не мог припомнить, на каком основании они присвоили себе право взять лед-девять. Они рассказывали, какое это вещество, вспоминали, как отец требовал, чтобы они напрягли мозги, но о моральной стороне дела ни слова не было сказано.

– А кто его разделил?  – спросил я. http://storekino.ru

Но у всех троих так основательно выпало из памяти все событие, что им даже трудно было восстановить эту подробность.

– Как будто не Ньют,  – наконец сказала Анджела.  – В этом я уверена.

– Наверно, либо ты, либо я,  – раздумчиво сказал Фрэнк, напрягая память.

– Я сняла три стеклянные банки с полки,  – вспомнила Анджела.  – А три маленьких термоса мы достали только назавтра.

– Правильно,  – согласился Фрэнк.  – А потом ты взяла щипчики для льда и наколола лед-девять в миску.

– Верно,  – сказала Анджела.  – Наколола. А потом кто-то принес из ванной пинцет.

Ньют поднял ручонку:

– Это я принес.

Анджела и Ньют сейчас сами удивлялись, до чего малыш Ньют оказался предприимчив.

– Это я брал пинцетом кусочки и клал их в стеклянные баночки,  – продолжал Ньют. Он не скрывал, что немного хвастает этим делом.

– А что же вы сделали с собакой?  – спросил я унылым голосом.

– Сунули в печку,  – объяснил мне Фрэнк.  – Больше ничего нельзя было сделать.

«История!  – пишет Боконон.  – Читай и плачь! »